Конкурсная болталка

[Айвендил]

"Ведьмин век"

Не читал, к сожалению.
Впрочем, рано или поздно я прочту Дяченок целиком, дойдет и до этой книги очередь.

[Белокнижник]

Люди, вы чего, книжки читаете?

[Айвендил]

книжки читаете?

Да.

А еще, к моему сожалению, я их пирачу. Не всегда, но... бывает.

[Goosev]

Не читал, к сожалению.

Хорошая история. Про некое условно-современное государство, где ведьмы взаправду живут среди людей и творят зло, неуязвимые для их дара инквизиторы стоят на страже человеческого покоя, по ночным улицам крадутся ожившие мертвецы-навки - а сотрудники службы отлова нежити "Чугайстер" в меховых жилетах и с серебряными жетонами на шеях выслеживают и уничтожают их. Ну, и "о любви и смерти - о чём же ещё?".

[Koneko]

А вот вопрос у меня к тем, кто читал Гудкайнда - это фентези?
С одной стороны, мир магический, есть ведьмы, колдуньи, волшебники, все как надо.
С другой стороны, там так суровенько... Народ мрет пачками, пытки, издевательства, ужасы, хоть сейчас хоррор снимай.
Кстати, и сняли по его книгам сериал "Легенда об Искателе", но сериал мне не понравился, гадость жуткая.

[Goosev]

Люди, вы чего, книжки читаете?

Нет, мы их пишем.

"Мы - евреи! Мы Библию не читаем, мы её пишем!" (с)

[Goosev]

Koneko,
А почему, хочу я знать вашу точку зрения, в фэнтези всё не может быть сурово, и народ не может мереть пачками?
Мартин и Бэккер смотрят на вас с недоумением.

[Koneko]

А почему, хочу я знать вашу точку зрения, в фэнтези всё не может быть сурово, и народ не может мереть пачками?

Да может, может, просто местами там натуральный триллер вперемешку с хоррором.
А фентези это все-таки про победу добра над злом
Нет, конечно, Гудкайнд тоже считается фентезийным автором, но вытянутые кишки и вспоротые животы меня наводят на мысль, что это не только фентези.
Мартин? По книгам которого снята Игра Престолов? Ну да, в ту же степь, что и Гудкайнд, даже похлеще, наверно.
Это какой-то современный вид фентези - хоррор-фентези

[Айвендил]

Гудкайнд - фэнтези.
Я бы даже темным его не назвал. Просто героико-приключенское фэнтези, причем сильно политизированное. Я вот оглядываюсь назад и отчетливо понимаю, что пятая - это прямо-таки злобная отповедь положительной дискриминации, а восьмая - таки пощечина мультикультурности. В шестой книге Имперский Орден - яростная пародия на Советский Союз, местами я вообще забывал, что читаю фэнтези из-за всех этих партсобраний, серых шинелей, доносчиков, пролетариев и т.д.

[Skaild Leprechaun]

А фентези это все-таки про победу добра над злом

От оно как...

[Goosev]

А фентези это все-таки про победу добра над злом

Теперь Бэккер еще и ухмыляется шире ушей.

[Koneko]

"В значительной части фэнтези-произведений, преимущественно эпического поджанра, основой сюжета является противостояние сил Добра и Зла, описываемых как стороны Света и Тьмы". (Википедия)
Айвендил, ну дык Гудкайнд американец, про дискриминацию ему положено писать, а ненависть к СССР заложено в клеточках мозга

[Крыжановский]

А Олдей я так и не распробовал.
С большой неохотой домучал "Путь меча" и "Шмагию", да и не стал дальше пытать себя.

Что-то Вы с отстоя начали. "Мессия очищает диск" - их лучшая вещь. Я аж купил в бумаге ее.

[Goosev]

Koneko,

Цитадель Ишуаль пала в разгар Армагеддона. Но не армия безжалостных шранков взяла приступом ее укрепления. Не огнедышащий дракон разбил в щепки ее могучие ворота.

Ишуаль была тайным убежищем верховных королей Куниюрии, и никто, даже He-бог, не может взять в осаду место, о котором ему не ведомо.
За несколько месяцев до того Анасуримбор Ганрел II, верховный король Куниюрии, бежал в Ишуаль вместе с уцелевшими приближенными. Его часовые задумчиво вглядывались со стен в темные леса, раскинувшиеся у подножия гор.

Их терзали воспоминания о пылающих городах и обезумевших толпах. Когда над стенами цитадели завывал ветер, они судорожно хватались за равнодушные каменные зубцы: этот звук напоминал им боевые рога шранков.

А затем люди принимались шепотом успокаивать друг друга: разве не удалось им уйти от погони? Разве стены Ишуаль не прочнее скал? Где еще, если не здесь, может человек пережить конец света?
Первым мор унес самого верховного короля, как, быть может, то и подобало: здесь, в Ишуаль, Ганрел только рыдал да ярился, как может яриться лишь владыка, лишенный власти. Той же ночью его придворные спустились в леса вслед за носилками с телом короля.

Свет погребального костра отражался в зрачках волков, что осмелились выйти из леса. Придворные не пели траурных песнопений — лишь мысленно прочли несколько торопливых молитв.
Не успел утренний ветер развеять пепел короля и унести его в небеса, как болезнь поразила еще двух человек: наложницу Ганрела и ее дочь. А потом начала перекидываться от одного к другому, словно стремилась извести королевский род до последнего человека.

Часовых на стенах становилось все меньше, и, хотя оставшиеся по-прежнему всматривались в горизонт, видно им было мало. Крики и стоны умирающих затмевали им взор и наполняли страхом их разум.
А вскоре и часовых не осталось. Пятеро рыцарей Трайсе, что спасли Ганрела после разгрома на поле Эленеот, неподвижно вытянулись на своих ложах.

Великий визирь, чьи золотые одежды были в пятнах от кровавого поноса, лежал, растянувшись на полу, бок о бок со своими колдовскими свитками. Дядя Ганрела, тот самый, что возглавил отчаянный штурм врат Голготтерата в дни начала Армагеддона, повесился у себя в покоях, и его тело тихонько покачивалось на сквозняке. Королева смотрела в никуда, поверх покрывал, запачканных гноем.

Из всех, кто бежал в Ишуаль, выжили только незаконный сын Ганрела да бард-жрец.
Мальчишка боялся странного поведения барда и его бельма. Он прятался и выбирался из своего убежища лишь тогда, когда голод становился невыносим. Старый бард непрерывно разыскивал его, распевая старинные любовные и боевые песни, при этом перевирая слова на самый богохульный лад.
— Отчего ты не выходишь, отрок? — восклицал он, слоняясь по галереям. — Покажись! Я буду петь тебе! Я поведаю тебе все тайные песнопения! Я хочу разделить с тобой былую славу!

Однажды вечером бард поймал-таки мальчишку. Он погладил его, сперва по щеке, потом по бедру.
— Прости меня, прости, — бормотал он снова и снова, но слезы катились лишь из его слепого глаза. Под конец он буркнул: — Какие могут быть преступления, когда в живых никого не осталось?

Но мальчишка остался жив. И как-то вечером, пять дней спустя, он заманил барда-жреца на отвесные стены Ишуаль. И когда пьяный бард, пошатываясь, подошел к краю, мальчишка спихнул его вниз. Он потом долго сидел на стене, всматриваясь сквозь мрак в исковерканный труп барда. А под конец решил, что этот труп ничем не отличается от остальных, разве что еще истекает кровью. Какое может быть убийство, когда в живых никого не осталось?

Пришла морозная зима, и крепость стала казаться еще более пустынной. Поднявшись на стену, мальчик слушал, как в темных лесах поют и грызутся волки. Он выпрастывал руки из рукавов, обнимал себя за плечи, защищаясь от холода, и бормотал себе под нос песни покойной матери, наслаждаясь ледяными укусами ветра. А то еще, бывало, бегал по дворам, откликаясь на волчий вой боевыми кличами куниюрцев и размахивая оружием, таким тяжелым, что шатался от его веса. А время от времени протыкал трупы отцовским мечом, и глаза его светились надеждой и суеверным страхом.

Когда сошли снега, он услышал крики и вышел к главным воротам Ишуаль. Он выглянул в темную щель амбразуры и увидел толпу исхудалых, похожих на покойников мужчин и женщин, которым удалось пережить Армагеддон. Заметив в воротах его силуэт, те разразились криками: они требовали и молили еды, убежища – чего угодно. Мальчик так перепугался, что ничего не ответил. Изможденные, они походили на зверей – на стаю волков.

Когда пришельцы полезли на стены, мальчик убежал и спрятался в подземельях крепости. Они, как и бард, принялись разыскивать и громко звать его, обещая ему безопасность. В конце концов один из них отыскал его: мальчик притаился за бочонком с рыбой. Пришелец сказал, не ласково и не грубо:

– Мы дуниане, отрок. Почему ты боишься нас?

Но мальчишка стиснул отцовский меч и заплакал.

– Пока люди живы, творятся преступления! – воскликнул он.

Глаза пришельца наполнились изумлением.

– Нет, отрок, – возразил он. – Это лишь до тех пор, пока люди заблуждаются.

Несколько мгновений юный Анасуримбор молча смотрел на него. Потом торжественно отложил в сторону отцовский меч и взял пришельца за руку.

– Я был принцем, – негромко произнес он.

Пришелец вынес его к остальным людям, и они все вместе отпраздновали нежданную удачу. Они взывали – не к богам, которых они отвергли, но друг к другу, – говоря, что такое совпадение воистину изумительно. Здесь они смогут поддерживать священнейшую ясность мысли. В Ишуаль нашли они убежище от ужасов конца света.

Все еще изможденные, однако облаченные в королевские меха, дуниане соскребли со стен колдовские руны и спалили свитки великого визиря. Драгоценности, халцедоны, шелка и золотая парча были погребены вместе с трупами членов королевской династии.

И мир забыл о них на две тысячи лет.

(С) Р. Скотт Бэккер, "Князь Пустоты".
Начало.

[DeadlyArrow]

Ну, вообще-то жанр дарк-фэнтези далеко не вчера родился.

[Айвендил]

Гудкайнд американец, про дискриминацию ему положено писать, а ненависть к СССР заложено в клеточках мозга

Ну, Джордж Мартин подобной ерундой вроде не страдает.
Я бы политизированность Гудкайнда списал бы на его образование (без высшего), профессию (честный труженик - плотник) и увлечения (интересуется философией). Это не хорошо и не плохо, просто местами читать было трудно.

[Айвендил]

"Мессия очищает диск" - их лучшая вещь. Я аж купил в бумаге ее.

Потом гляну.

[Путешественник]

А из авторов-мужчин я вот лично не могу назвать никого, кроме Перумова, который тоже сдулся.

А как же патриарх российского фэнтези Святослав Логинов?! Или его "Многорукий бог Далайна" - не фэнтези?

[SanchesALee]

"Мессия очищает диск"

Ой, наконец знакомые слова в вашем высоко интеллектуальном разговоре.

[Koneko]

Goosev, миленько